Сто лет одиночества
Основатели рода Буэндиа Хосе Аркадио и Урсула были двоюродными братом и сестрой. Родичи боялись, что они родят ребёнка с поросячьим хвостиком. Об опасности инцестуального брака знает Урсула, а Хосе Аркадио не желает принимать во внимание подобные глупости. На протяжении полутора лет замужества Урсула умудряется сохранить невинность, ночи молодожёнов заполнены томительной и жестокой борьбой, заменяющей любовные утехи. Во время петушиных боев петух Хосе Аркадио одерживает победу над петухом Пруденсио Агиляра, и тот, раздосадованный, издевается над соперником, ставя под сомнение его мужские достоинства, поскольку Урсула до сих пор ещё девственница. Возмущённый Хосе Аркадио отправляется домой за копьём и убивает Пруденсио, а затем, потрясая тем же копьём, заставляет Урсулу выполнить свои супружеские обязанности. Но отныне нет им покоя от окровавленного призрака Агиляра. Решив перебраться на новое местожительство, Хосе Аркадио, словно принося жертву, убивает всех своих петухов, зарывает во дворе копье и покидает деревню вместе с женой и сельчанами. Двадцать два храбреца одолевают в поисках моря неприступный горный хребет и после двух лет бесплодных скитаний основывают на берегу реки селение Макондо — на то Хосе Аркадио было во сне вещее указание. И вот на большой поляне вырастают два десятка хижин из глины и бамбука.
Хосе Аркадио сжигает страсть к познанию мира — больше всего на свете его привлекают разные чудесные вещи, которые доставляют в селение появляющиеся раз в году цыгане: бруски магнита, лупа, навигационные приборы; от их вожака Мелькиадеса он узнает и секреты алхимии, изводит себя долгими бдениями и лихорадочной работой воспалённого воображения. Потеряв интерес к очередной сумасбродной затее, он возвращается к размеренной трудовой жизни, вместе с соседями обустраивает посёлок, размежёвывает земли, прокладывает дороги. Жизнь в Макондо патриархальная, добропорядочная, счастливая, здесь даже нет кладбища, поскольку никто не умирает. Урсула затевает прибыльное производство зверушек и птиц из леденцов. Но с появлением в доме Буэндиа неведомо откуда пришедшей Ребеки, которая становится им приёмной дочерью, начинается в Макондо эпидемия бессонницы. Жители селения прилежно переделывают все свои дела и начинают маяться тягостным бездельем. А потом обрушивается на Макондо другая напасть — эпидемия забывчивости. Все живут в постоянно ускользающей от них действительности, забывая названия предметов. Они решают вешать на них таблички, но опасаются того, что по истечении времени не в силах будут вспомнить назначение предметов.
Хосе Аркадио намеревается было построить машину памяти, но выручает скиталец-цыган, учёный-волшебник Мелькиадес с его целительным снадобьем. По его пророчеству Макондо исчезнет с лица земли, а на его месте вырастет сверкающий город с большими домами из прозрачного стекла, но не останется в нем и следов от рода Буэндиа. Хосе Аркадио не желает этому верить: Буэндиа будут всегда. Мелькиадес знакомит Хосе Аркадио ещё с одним чудесным изобретением, которому суждено сыграть роковую роль в его судьбе. Самая дерзостная затея Хосе Аркадио — с помощью дагеротипии запечатлеть бога, чтобы научно доказать существование всевышнего или опровергнуть это. В конце концов Буэндиа сходит с ума и кончает свои дни прикованным к большому каштану во дворе своего дома.
В первенце Хосе Аркадио, названном так же, как и отец, воплотилась его агрессивная сексуальность. Он растрачивает годы своей жизни на бесчисленные похождения. Второй сын — Аурелиано, рассеянный и вялый, осваивает ювелирное дело. Тем временем селение разрастается, превращаясь в провинциальный городок, обзаводится коррехидором, священником, заведением Катарино — первой брешью в стене «добронравия» макондовцев. Воображение Аурелиано потрясает красота дочки коррехидора Ремедиос. А Ребека и другая дочь Урсулы Амаранта влюбляются в итальянца, мастера по пианолам Пьетро Креспи. Происходят бурные ссоры, кипит ревность, но в итоге Ребека отдаёт предпочтение «сверхсамцу» Хосе Аркадио, которого, по иронии судьбы, настигают тихая семейная жизнь под каблуком жены и пуля, выпущенная неизвестно кем, скорее всего той же женой. Ребека решается на затворничество, заживо хороня себя в доме. Из трусости, эгоизма и страха Амаранта так и отказывается от любви, на склоне лет она принимается ткать себе саван и угасает, закончив его. Когда Ремедиос умирает от родов, Аурелиано, угнетённый обманутыми надеждами, пребывает в пассивном, тоскливом состоянии. Однако циничные махинации тестя-коррехидора с избирательными бюллетенями во время выборов да самоуправство военных в родном городке вынуждают его уйти воевать на стороне либералов, хотя политика и кажется ему чем-то абстрактным. Война выковывает его характер, но опустошает душу, поскольку, в сущности, борьба за национальные интересы давно уже превратилась в борьбу за власть.
Внук Урсулы Аркадио, школьный учитель, назначенный в годы войны гражданским и военным правителем Макондо, ведёт себя как самовластный хозяйчик, становясь тираном местного масштаба, и при очередной перемене власти в городке его расстреливают консерваторы.
Аурелиано Буэндиа становится верховным главнокомандующим революционных сил, но постепенно понимает, что сражается только из гордыни, и решает завершить войну, чтобы освободить себя. В день подписания перемирия он пытается покончить с собой, но неудачно. Тогда он возвращается в родовой дом, отказывается от пожизненной пенсии и живёт обособленно от семьи и, замкнувшись в гордом одиночестве, занимается изготовлением золотых рыбок с изумрудными глазами.
В Макондо приходит цивилизация: железная дорога, электричество, кинематограф, телефон, а вместе с тем обрушивается лавина чужеземцев, учреждающих на этих благодатных землях банановую компанию. И вот уже некогда райский уголок превращён в злачное место, нечто среднее между ярмаркой, ночлежкой и публичным домом. Видя губительные перемены, полковник Аурелиано Буэндиа, долгие годы намеренно отгораживающийся от окружающей действительности, испытывает глухую ярость и сожаление, что не довёл войну до решительного конца. Его семнадцать сыновей от семнадцати разных женщин, старшему из которых не исполнилось тридцати пяти лет, убиты в один день. Обречённый оставаться в пустыне одиночества, он умирает у растущего во дворе дома старого могучего каштана.
Урсула с беспокойством наблюдает за сумасбродствами потомков. Война, бойцовые петухи, дурные женщины и бредовые затеи — вот четыре бедствия, обусловившие упадок рода Буэндиа, считает она и сокрушается: правнуки Аурелиано Второй и Хосе Аркадио Второй собрали все семейные пороки, не унаследовав ни одной семейной добродетели. Красота правнучки Ремедиос Прекрасной распространяет вокруг губительное веяние смерти, но вот девушка, странная, чуждая всяким условностям, неспособная к любви и не знающая этого чувства, повинующаяся свободному влечению, возносится на свежевыстиранных и вывешенных для просушки простынях, подхваченных ветром. Лихой гуляка Аурелиано Второй женится на аристократке Фернанде дель Карпио, но много времени проводит вне дома, у любовницы Петры Котес. Хосе Аркадио Второй разводит бойцовых петухов, предпочитает общество французских гетер. Перелом в нем происходит, когда он чудом избегает смерти при расстреле бастующих рабочих банановой компании. Гонимый страхом, он прячется в заброшенной комнате Мелькиадеса, где неожиданно обретает покой и погружается в изучение пергаментов чародея. В его глазах брат видит повторение непоправимой судьбы прадеда. А над Макондо начинается дождь, и льёт он четыре года одиннадцать месяцев и два дня. После дождя вялые, медлительные люди не могут противостоять ненасытной прожорливости забвения.
Последние годы Урсулы омрачены борьбой с Фернандой, жестокосердной ханжой, сделавшей ложь и лицемерие основой жизни семьи. Она воспитывает сына бездельником, заточает в монастырь согрешившую с мастеровым дочь Меме. Макондо, из которого банановая компания выжала все соки, доходит до предела запущения. В этот мёртвый городок, засыпанный пылью и изнурённый жарой, после смерти матери возвращается Хосе Аркадио, сын Фернанды, и находит в опустошённом родовом гнезде незаконнорождённого племянника Аурелиано Бабилонью. Сохраняя томное достоинство и аристократические манеры, он посвящает своё время блудливым играм, а Аурелиано в комнате Мелькиадеса погружён в перевод зашифрованных стихов старых пергаментов и делает успехи в изучении санскрита.
Приехавшая из Европы, где она получала образование, Амаранта Урсула одержима мечтой возродить Макондо. Умная и энергичная, она пытается вдохнуть жизнь в преследуемое несчастьями местное людское общество, но безуспешно. Безрассудная, губительная, всепоглощающая страсть связывает Аурелиано с его тёткой. Молодая пара ожидает ребёнка, Амаранта Урсула надеется, что ему предопределено возродить род и очистить его от гибельных пороков и призвания к одиночеству. Младенец — единственный из всех Буэндиа, рождённых на протяжении столетия, зачат в любви, но появляется он на свет со свиным хвостиком, а Амаранта Урсула умирает от кровотечения. Последнему же в роду Буэндиа суждено быть съеденным рыжими муравьями, наводнившими дом. При всё усиливающихся порывах ветра Аурелиано читает в пергаментах Мелькиадеса историю семьи Буэндиа, узнавая, что не суждено ему выйти из комнаты, ибо согласно пророчеству город будет сметён с лица земли ураганом и стёрт из памяти людей в то самое мгновение, когда он кончит расшифровывать пергаменты.
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
Источник
«Сто лет одиночества»: роман Маркеса, в котором мы живем
Роман Габриэля Гарсиа Маркеса – один из ключевых текстов XX века. О том, как латиноамериканский писатель создавал свое главное произведение и чем эта книга сегодня может быть интересна читателю, рассказывает литературный критик Лиза Биргер.
Летом 1950 года Габриэлю Гарсиа Маркесу было 23 года. Он только что бросил учебу на юридическом факультете, напечатал шесть рассказов, избежал армии, работал в газете за три песо, дважды лечился от триппера, регулярно выпивал и каждый день выкуривал по шестьдесят сигарет самого жуткого табака. В то время, признавался он сам, будущее интересовало его гораздо больше, чем прошлое. Но все изменилось, когда в Барранкилью, большой колумбийский город, где он учился, приехала его мать и попросила сына помочь ей продать семейный дом в Аракатаке.
«Сто лет одиночества» : с чего все началось
Не будь этого путешествия — в жарких душных каютах, под неверным светом фонаря и бдением проституток в соседних каютах, с томиком любимого Фолкнера в руках — у нас, наверное, никогда не было бы и «Ста лет одиночества». Может, сказалась и правильно выбранная книга: «Свет в Августе», один из великих романов Фолкнера о жизни вымышленного округа Йокнапатофа, штат Миссисипи, до деталей похожего на родные места самого писателя. И тут юный Маркес, нищий, усатый, очень прокуренный и, как положено юному колумбийцу летом 1950 года, очень левый, обнаруживает, что у него тоже есть своя Йокнапатофа, свое место, где история сгустилась настолько, что только бери и на роман намазывай.
Пятнадцать лет спустя он на полтора года запрется в комнате от жены и двух дочерей, прихватив с собой запас виски, и напишет роман, который станет главным шедевром жанра «магического реализма».
Кажется, что магический — значит «сказка». Но на самом деле в романе «Сто лет одиночества» почти ничего не придумано.
Вот в романе, например, Хосе Аркадио Буэндиа уходит с женой Урсулой из родной деревни, поскольку там его преследует призрак убитого им человека. Дед писателя, Николас Маркес, франт и невероятный ловелас, полковник, ветеран Тысячедневной войны, сражавшийся на стороне либералов, застрелил то ли на дуэли (как свято верил его внук), то ли просто так, сильно рассердившись, майора Медардо Ромеро, а затем явился сдаваться с повинной в полицию Барранкильи: «Это я застрелил Медардо Пачеко Ромеро. Если он воскреснет, я убью его снова».
Он просидел в тюрьме чуть больше месяца, расплатившись за свободу золотыми рыбками, которые изготавливал в тюрьме. Точно такими же золотыми рыбками зарабатывал на жизнь в романе «Сто лет одиночества» полковник Аурелиано Буэндиа, сын Хосе Аркадио. Но ему пришлось, взяв семью и старших детей, отправиться подальше от одержимых кровной местью родственников. Так он нашел Аракатаку — город недалеко от моря, «на берегу прозрачной реки, которая струилась по руслу из отшлифованных камней, белых и огромных, как доисторические яйца», описывает Маркес в автобиографии. И читатель тут же вспоминает первые главы «Ста лет одиночества»:
«Макондо было тогда небольшим селением с двумя десятками хижин, выстроенных из глины и бамбука на берегу реки, которая мчала свои прозрачные воды по ложу из белых отполированных камней, огромных, как доисторические яйца. Мир был еще таким новым, что многие вещи не имели названия и на них приходилось показывать пальцем».
Прошлое и будущее Макондо
Будущее этого города, завораживающего своей новизной, уже предопределено — цыган Мелькиадес находит его в сочинениях самого Нострадамуса: «Макондо превратится в великолепный город с большими домами из прозрачного стекла, и в этом городе не останется даже следов рода Буэндиа». Любимая дочь Николаса Маркеса умерла 31 декабря 1926 года, вскоре после переезда в Аракатаку, и ее последними словами отцу были: «Погаснут глаза твоего дома». С настоящей Аракатакой ничего этого пока не произошло — она осталась крошечным городком с белыми домами, обнесенными садами, и память Маркесов здесь чтят так свято, что существует даже движение за переименование города в Макондо.
Образ города с домами из стекла, кстати, позаимствован из Западного Берлина, в путешествии по которому в 1957 году Маркес приходил в ужас от блистающих небоскребов: «Сияющий чистенький город, где все, к несчастью, казалось слишком новым… огромное агентство по пропаганде капитализма». Для Маркеса новое, современное означает смерть. Его стихия — прошлое, которое обретает все большую и большую магическую силу по мере того, как его перемалывает наша память.
Эпиграфом к автобиографии Маркес сделал слова: «Жизнь — не только то, что человек прожил, но и то, что он помнит, и то, что об этом рассказывает». В романе «Сто лет одиночества» прошлое Макондо оживает в памяти полковника Аурелиано Буэндиа, когда он стоит у стены в ожидании расстрела — а будущее тоже уже записано в книгу задолго до того, как оно произошло. Нам не показано, как погибнет последний в роду, но показано, как Аурелиано Бабилонья читает, что город будет сметен с лица земли, стоит ему закончить расшифровывать пергаменты.
Роман Маркеса, в котором мы живем
«Сто лет одиночества» — главное произведение Габриэля Гарсиа Маркеса. Роман был закончен в 1967-м, переведен на русский в 1971-м, принес автору Нобелевскую премию в 1982-м. Это одна из самых читаемых книг в мире и уж точно самый читаемый зарубежный роман в Советском Союзе. Время, когда он появился на русском языке, было временем острой потребности в сказке, в отвлечении от регламентирующей все на свете реальности.
Стоит помнить, что одновременно с ним в СССР выходит, наконец, булгаковская «Мастер и Маргарита», завораживающая именно возможностью взорвать советскую реальность фантасмагорией. В эпоху, когда книги были единственной возможностью эскапизма, мы, конечно, хотели видеть в них именно успокаивающие сказки.
Хотя роман Маркеса именно потому оказалось возможно так рано издать на русском, что он был не совсем сказочкой, и левацкие убеждения автора вполне отразились в истории Макондо, который капитализм и консерваторы губят с гораздо большей неуклонностью, чем семейное проклятие.
И это притом что коммунистические идеалы Маркеса после поездки в СССР на фестиваль молодежи 1957 года уже несколько ослабли. «Тому, кто видел скудные витрины московских магазинов, трудно поверить, что русские имеют атомное оружие», — ехидничал он.
И продолжал: «В тот вечер, когда мне разъяснили в Москве, в чем смысл сталинской системы, я не обнаружил в ней ни одной детали, не описанной ранее в книгах Кафки».
Сказка все же была в том, что, пока народы строили какое-то счастливое послезавтра, Маркес находил и показывал утешение в волшебном вчера, тем более магическом, чем дальше мы от него удалялись. Дмитрий Быков сравнивал «Сто лет одиночества» с «Историей одного города» Салтыкова-Щедрина, где тоже содержалось невеселое пророчество о завтрашнем дне: «Можно только сказать себе, что прошлое кончилось и что предстоит начать нечто новое, нечто такое, от чего охотно бы оборонился, но чего невозможно избыть, потому что оно придет само собою и назовется завтрашним днем».
Макондо был городом, чья трагедия содержалась в потере прошлого. Он утопически создавался для всех, а остается городом-призраком, городом для никого. Когда мы — с не меньшей увлеченностью — читали его в 1980-х и 1990-х, центральным тут становилось именно это пророчество о судьбе любой утопии. Так мы строили коммунизм в XX веке.
Но и новую Россию ожидала та же судьба — и так утопия за утопией, государство за государством недолго будут оставаться сияюще новыми, пока их не сметет ураганом.
Но при этом главное достижение Маркеса, всех его романов вместе взятых, и зачитанного до дыр «Ста лет одиночества» прежде всего, конечно, не только в том, как мастерски автор перекладывает в сказки семейные легенды и какие уютные создает для нас пространства утопии в бурном, дышащем кровью-любовью латиноамериканском мире. Когда Маркес путешествовал по Восточному Берлину или СССР, его больше всего поражали не бедность людей, не монументализм архитектуры и не вездесущее присутствие напитка, который сам он нежно называл «водочкой», — главным для него было отсутствие всякой человечности в коммунистической машине.
В его романе история катится как жернова Господа, перемалывая всех до конца, но все перемолотые предстают перед нами живыми и живущими. Нам известны их умения, их страсти, их недостатки и достоинства, мы болезненно, как к родным, привязываемся к ним. История повторяется в судьбах потомков, настигает их неумолимо, заставляет расплачиваться за старые грехи, но так и не становится главной героиней романа. Здесь вообще нет главного — у каждого персонажа свой путь, и в этой толпе поколений никак не перепутать одного героя с другим. Это делает роман Маркеса легким, практически каждому доступным чтением — это история каждого, рассказанная через судьбы исключительных людей.
От любой семейной саги мы теперь подсознательно ждем того же, но повторить фокус могут немногие великие книги. Например, совсем нетрудно будет услышать отзвуки «Ста лет одиночества» в романе «Медея и ее дети» Людмилы Улицкой, где даже матриархат, между прочим, такой же. Человек здесь в центре истории — и вопреки тому, как стараются жизнь и судьба, им никак не победить величия человеческой личности.
Поэтому в любые тяжелые времена, когда жестокий неумолимый маховик истории особенно старательно работает, чтобы нас уничтожить, стоит перечитать и переслушать «Сто лет одиночества» — роман, который утверждает, что человек всегда победит даже забвение.
Источник