Где живут счастливые?
Наталия Евгеньевна Сухинина
ГДЕ ЖИВУТ СЧАСТЛИВЫЕ?
рассказы и очерки
ПРАВОСЛАВНОЕ ВИДЕНИЕ МИРА
Русские люди — православные. А кто не православный, в том русскость его становится сомнительной. Для многих это уже общее место со времён Достоевского. Но что значит — быть православным? Не с рождением же это даётся. Нет, Православию необходимо учиться, в Православии воспитываться. А как?
Где живут счастливые? скачать fb2, epub бесплатно
Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви.
Все мы по-разному представляем себе большую любовь. Но есть однажды и навсегда данный, утвержденный свыше, закон, в котором понятие любви однозначно: это — Божий закон, это — любовь по Господним меркам. Именно об этом вы прочитаете в повести «Полет одуванчиков». Но прочитать — это ещё не всё. Главное — поразмыслить, не лукаво всмотреться в себя и привести свои чувства в соответствие с этим непреложным законом.
Великая Сила Любви
Статьи Натальи Сухининой, публиковашиеся газете «Семья» в течение последних пяти лет, помогают читателям обрести затерявшуюся стезю всепобеждающей и всепреображающей Любви! Как хочется и автору, и нам, издателям, докричаться до тех, кто еще способен услышать: «Мир оскудел Любовью! Когда она окончательно иссякнет в людях, Бог прекратит существование обессмыслившегося человечества! Остановитесь. опомнитесь. » Но слава Богу, еще встречаются в жизни нашей удивительные примеры Любви Жертвенной, Христоподражательной. Нужно только суметь разглядеть их среди суеты и сутолоки житейской. Автору это удалось. Удастся ли нам.
Сборник очерков и рассказов, основная тема которых — нравственный выбор. Между любовью и ненавистью, между памятью и забвением, между добром и злом, между жизнью с Богом и — без Него. Герои рассказов Н. Е. Сухининой — люди, встреченные ею во время многочисленных творческих командировок в самых разных уголках России.
КУДА ПРОПАЛИ СНЕГИРИ?
Эта книжечка предназначена новоначальным. Чем она отличается от безчисленных руководств по христианскому благочестию, столь обильно издаваемых ныне? Тем, что она написана в наши дни, в конце ХХ века, тем, что она живая для сегодняшнего дня, тем, что именно сегодня она поможет людям, робко становящимся на пороге православного храма, робко заглядывающим внутрь: «не прогонят ли?».
Очерки Натальи Сухининой, публиковавшиеся в газете «Семья» в течение последних пяти лет, подсказали многим, потерявшимся среди суеты и безбожия людям, дорогу к храму. Переиздавая их отдельным сборником, мы надеемся, что они помогут и нашим читателям обрести свою тропиночку, а тем, которые считают себя обретшими, возможно, помогут пересмотреть правильность некоторых своих воззрений, а главное — научат быть терпимее к идущим.
Все эти дни Ана не выходила у меня из головы. Что бы я ни делал — сидел ли, ничего не делал, смотpел ли на небо, пускал камешки с гоpки, болтал ли со своим каpманным компьютеpом — все pавно мысли мои были только с ней.
— Что это такое? — спpосил я наконец у компьютеpа. — Может я заболел?
— Это называется любовь, — ответил он.
— Лю-бовь, — повтоpил я. Это было для меня новым словом, и оно меня испугало.
Задачей этого текста было дать точное описание предметов с их портретной узнаваемостью, а также с целью их демистификации с привлечением всего многовекового социально-культурно-духовного опыта человечества и последних научных данных.
В выборе предметов мы руководствовались принципом наибольшей значимости их и распространенности в социально-трудовой и бытовой практике человека. Выработанная нами методология описания позволяет со временем продолжить труд и провести полную инвентаризацию окружающего мира.
Дмитрий Александрович Пригов
Из школы как-то я иду
А он лежит в нашем подъезде
В крови на самом на виду
Изрезанный весь, или вовсе
Не знаю, кто его порезал
Сам страшный был, почти железный
Но дожил почти до 70 лет
Вижу город в дымке белой
Снегом ласковым завален
Зачем он зашел в этот чертов лифт, Чак не помнил. Да и сложно что-то вспоминать, когда нога пылает, обдавая все тело волнами тупой неумолкающей боли. «Hаверное, сломал», — с досадой подумал Чак и сморщился от очередного наплыва. От потери крови ощущения уже не были такими острыми, и он наконец смог немного поразмышлять. Во-первых — что произошло? Во-вторых — как отсюда выбраться? В-третьих — что делать с ногой? Чак огляделся. Лифт как лифт: заплёванный потолок, чудом оставшаяся в живых лампочка, неграмотная, но от этого не менее пошлая надпись на задней стенке — в общем, обычное для Лос-Анджелесских трущоб зрелище. Hадо было как-то отсюда выбираться. С какой стати эта штуковина сорвалась и полетела вниз, было неизвестно. Разумеется, такое могло произойти только из-за обрыва троса, однако подобного случая в своей практике Чак не помнил.
Сергей Прокофьевич Пылев родился в 1948 году. Член Союза писателей России с 1984 года.
Печатается в «Литературной России», журнале «Провинциальный Воронеж», «Молодежь и православие» (издается при воронежском Воскресенском храме).
Сборники рассказов: «И будет ясный день», «Обстоятельства», «Радужная звезда», «Сон разума», «Вам бы птицами родиться».
Дом заходящего солнца
Отец сам на этом настоял.
Барак напротив проходной называлcя пожарка. По прихоти cтроителя повернутый к заводу задом, фаcадом он cмотрел в парк, некогда принадлежавший Cалтычихе: там cохранилиcь cтолетние дубы, два обширных пруда и липовая аллея. Заброшенная, пороcшая травой, она оcтавалаcь в тургеневcком духе.
Некогда в cтроении дейcтвительно раcполагалаcь пожарная чаcть, нынче было общежитие, где обитали cемейные и одинокие — вперемежку. Наc, меня c мамой, подcелили в комнату, где кроме отца (он приехал на полгода раньше) было двое мужчин. Зимой cорок девятого года жаловатьcя не приходилоcь. Вcтретили наc приветливо, угоcтили чаем, у родителей нашлаcь бутылка водки. Выпили, закуcили, перезнакомилиcь, cтали жить.
Слово о писателе
О Владимире Крупине
Проза Владимира Крупина — это нечто особое в нашей литературе, нечто выдающееся и на удивление простое.
Литература — процесс живой и, как все живое, имеет не только свои законы, но и свои привычки. При всей широкоохватности прозы разных направлений и жанров, разных манер и стилей она выдержана или близка к тому, чтобы быть выдержанной в классическом духе, в некотором смысле консервативна и для раскрытия характера, обрисовки пейзажа и сюжетного движения пользуется, в сущности, одними и теми же приемами. Она описательна — в том понятии, что слово ее имеет подготовленное значение и место и ритмически и художественно существует в ровных горизонтах, без резких подъемов и понижений. Литературное, описательное слово точно сцементировано в общем ряду и малоподвижно, его магия достигается общим рядом и общим настроением. Устное слово в тех же, предположим, фольклорных записях стоит свободно — не стоит, а постоянно двигается, выглядывает из ряда и имеет более самостоятельное значение.
Часам к десяти уже творилось черт знает что, дым стоял коромыслом, и многие из присутствующих, безнадежно опьянев, и таким образом машинально выбыв из состава веселившихся, валяющиеся там и сям в просторной трехкомнатной квартире, невольно становились дезертирами, нарушая договоренность всей компании гулять до утра. Но оставшихся потреблять и вкушать это обстоятельство мало трогало; было шумно, бестолково, крикливо и уютно, как бывает, когда собираются только близкие и давно знакомые люди. Это и были давно знакомые люди: компания человек в двадцать молодежи собралась отпраздновать юбилей пять лет со дня окончания института. Звон посуды, улыбки; воспоминания лились рекой, соперничая в шумном своем течении только с другой рекой — вином, поглощаемым экс-студентами в огромном количестве. По всему было видно, что запланированная на гульбу ночь превратится в легкое дуновение, в иллюзию, заполненную многоголосым храпом ослабевших — не в силах дойти до дому — гуляк; и хозяин квартиры Ф. уже предчувствовал это и пьяными своими мозгами старался сообразить, куда можно будет пристроить (даже если половина из них разъедется, надо полагать -девушки) столько остающихся ночевать гостей. Хотя некоторые из них уже пристроились, как могли. Но в том-то и дело, что Ф., человек слишком аккуратный и педантичный, не мог позволить, чтобы -пристраивались, кто как мог. Грош цена ему тогда, как хозяину квартиры. Он сам подал мысль друзьям, чтобы собирались у него, и теперь чувствовал себя в ответе за комфорт своих гостей; даже если вся компания скопом решит переночевать у него, он, Ф., должен соответствовать и не ударить в грязь лицом. Надо было, непременно надо было придумать, куда и как разместить столько человек, чтобы всем было удобно. Постепенно Ф. стала раздражать эта мысль, ему казалось, что она мешает думать о чем-то более важном, что сумеречно, призрачно шевелится в голове; казалось, что эта обыденная мысль отгоняет краешек другой, более неотложной, раздражительно-привлекательной, которую необходимо додумать и которую Ф. вот уже столько времени пытается поймать дрожащим от нетерпения, неверным сачком логического подхода. Нет, не получалось. Не давалась более важная мысль, не ловилась. А тут еще Эсмира прилипла к нему. Хлебнула лишнего. Явно хлебнула лишнего и не дает ему прохода, преследуя глупыми расспросами о неудавшейся в прошлом году женитьбе Ф. Женитьба в прошлом году на самом деле расстроилась, об этом знал кое-кто из его институтских приятелей, информация, как водится, пошла дальше по цепочке, и теперь все присутствующие были осведомлены, что, впрочем, мало волновало Ф., пусть знают. А Эсмира — девушка его студенческих лет. Они долго, почти два года встречались, и уже решили было пожениться, как только закончат институт и получат дипломы, но разошлись вследствие какой-то пустяковой размолвки, которую очень просто было бы устранить и загладить, но, видимо, у Ф. был талант разрушать еще не построенное, и противоположная сторона, учуяв этот дар небес в будущей своей половине, решила ретироваться, пока не поздно, то есть, пока она одна, а не с прибавлением. И вот теперь, когда все прошло и оба давно уже успокоились, Эсмира вдруг на этой вечеринке, напившись и, естественно, опьянев (нарочно опьянев, на зло ему с неприязнью думал Ф.), решила, как видно, отравить ему удовольствие от редких теперь общений с друзьями. С бокалом шампанского, который давно уже оставили последние озорные пузырьки, вследствие чего выглядел он особенно уныло (разжиженная касторка с плавающими звездочками электрических лампочек), она преследовала его по всей квартире, задавая пьяные, порой рискованные вопросы, ответы на которые явно не интересовали ее, и шокирующие Ф. своей не девичьей циничностью. Ф. полагал, что не пристало молодой особе задавать столь пошлые вопросы. Вот такой он был, этот Ф.
ШИЛЛЕРОВСКИЙ ИНСТИТУТ НАУКИ И КУЛЬТУРЫБюллетень №8 (2)
14 декабря 1996 г.
(Executive Intelligence Review, 1 января 1997)
Шиллеровский институт и Международное совещание рабочих комитетов провели в Кидрихе (Германия) 14-15 декабря 1996 г. конференцию, посвященную теме: «Наше будущее: Экономика евроазиатского сухопутного «моста»». Присутствовавшие 400 человек представляли более 30 стран, включая страны, расположенные по северному, среднему и южному направлениям евроазиатского «моста», а также страны Африки. 14 декабря Линдон Ларуш выступил с основным докладом, текст которого приводится ниже.
ШИЛЛЕРОВСКИЙ ИНСТИТУТ НАУКИ И КУЛЬТУРЫ
НОВАЯ РОЛЬ РОССИИ В СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИКЕ США
(Перевод с английского статьи из журнала «Executive Intelligence Review», 25.08.95, Vol. 22, №33, стр. 14-25.)
26-28 мая 2000 г. в Бад Швальбахе, Германия, состоялась международная научная конференция Шиллеровского института на тему «За новую Бреттонвудскую систему». С большом, ключевым докладом выступил известный американский экономист и политик, кандидат на пост президента США от крыла Франклина Рузвельта в Демократической партии Линдон Ларуш. Доклад печатается по тексту, опубликованному в журнале «Executive Intelligence Review», № 22 от 2 июня 2000 г .
ШИЛЛЕРОВСКИЙ ИНСТИТУТ НАУКИ И КУЛЬТУРЫБюллетень №9 (2)
Источник